Моя бабушка была доброй и спокойной, а ее мудрость была естественным наполнением нашей жизни.
Эта особая мудрость проявлялась в привычных деталях и мелочах повседневности. Ребенком, я не воспринимала это как назидания или правила.
Уже в будущем, обучаясь на психолога, я с поразительной ясностью осознала, какие ценные уроки бытия я ненавязчиво получала от бабушки.
Когда я была ребенком, бабушка не часто была рядом со мной, но, впоследствии, мне повезло прожить с ней до конца ее дней...
У бабушки был чемоданчик. Это был небольшой твердый коричневый чемодан с металлическими углами и замком, с резко защелкивающимся язычком.
Ребенком мне нравилось, когда бабушка доставала его, поворачивала ключ, щелкала замком и открывала чемодан. Я помню только свои ощущения любопытства и трепета, так как я понимала, что вещи, находящиеся внутри — были не обыденными, а «специальными».
Маленькой, их предназначение я не осознавала. Но, когда, однажды, я приехала к бабушке уже подростком, и она привычно достала чемоданчик, я, вдруг, вспомнила все предметы, находящиеся внутри. Это был чемоданчик для «смерти».
Бабушка заботливо собирала все, что она считала нужным: там лежало нижнее бельё, чулки, туфли и разные предметы одежды. Особенное отношение было к приготовленному платью.Оно делалось на заказ; кропотливо подбирался фасон и ткань. А, подруга бабушки, трудолюбивая кореянка, которая работала в корейском театре швеей, изготовила ей это самое платье.
Надо понимать, что этот чемоданчик существовал достаточно давно, так как мои детские воспоминания о нем относятся к возрасту 7-8 лет.
Когда менялась мода на фасоны и ткани — платье шилось новое.
Куда потом исчезло старое - я не знаю, но, пошив нового платья был целым событием.
Оживленно обсуждались ткань, детали, примерки и, в результате, готовое, уже новое платье, торжественно водворялось в чемоданчик, взамен старому.
Я воспринимала это - как естественную часть нашей жизни, и мне даже в голову не приходило спросить у подружек, имеется ли такой чемоданчик у их бабушек.
Я росла без матери, и бабушка заменила мне материнские отношения. Хоть она и не всегда могла быть рядом.
Конечно, перебирая с ней эти драгоценные вещи из приготовленного чемоданчика, я грустила и думала о том, что, в один день, моя бабушка может умереть. Эта мысль пугала меня.
Такое, «личное» отношение моей бабушки к своей смерти воспринималось мною, не как граница окончания ее жизни, а как часть этой самой жизни. Смерть была "встроена" в жизнь бабушки.
И, помимо всего прочего, она была ее собственностью и полностью принадлежала ей.
Необратимый конец жизни, в глазах моей бабушки, воспринимался как особый атрибут, который принадлежал только ей и никому другому.
И именно это символизировал бабушкин чемоданчик: никто не мог занять ее место в этом событии; и она, в свою очередь, не могла умереть за другого.
Уже будучи студенткой психологического факультета, я познакомилась с работами Мартина Хайдеггера и Карла Ясперса на тему смерти. Я узнала, что есть несколько подходов к “не осознанию” смерти.
“Позитивистский подход” заключается в осознании своей непричастности: когда смерть наступит — меня уже здесь не будет, а это значит — не надо про нее думать.
“Мистический подход” говорит, что наш мир — нереален, и он вовсе не является окончательной точкой существования; и, что смерть — это лишь
переход из одного мира в другой.
Хайдеггер и Ясперс считали подобные теории — способом как “избежать смерть”.
Они полагали, что такие взгляды, на самом деле, обкрадывают человека и лишают его чувства реальности смерти. И, что, тем самым, мы приходим к молчаливому согласию не думать об этом: смерть становиться неуместным событием.
А эта самая истина, как прожитый опыт — и есть способ бытия. Экзистенциально, быть — значит быть в истине.
Постижение такой главенствующей реальности, как собственная смерть — делает возможным принятие ее экзистенции: я считаю смерть правдой, относящуюся к моей личной жизни.
Она придет ко мне в любой момент, и именно поэтому у меня есть полное право на этот актуальный момент моей жизни.
Моя забота лишь сделать этот момент активным и интересным.
Прожить его в полную силу, а не тратить драгоценное время на переживания о смерти.
Принятие факта смерти — дает право выбирать, что конкретно важно для меня в данный момент. И этот выбор становиться для меня очевидным и бесспорным.
